Назад

Интервью А.Макаревича. Программа "Стриж и другие"

- ...Ты сейчас выглядишь намного моложе, красивее, нежели чем 5 лет назад.
- Прекрасный, прелюдно сказанный комплимент с экранов телевизоров.

- Скажи мне, пожалуйста, ты это делаешь каким способом? Что у тебя?
- Никаким особенным способом.

- Потому что все говорят, кто аэробикой занимается, кто еще чем...
- Ой, нет, я не могу себя заставить. У меня даже дома есть тренажер, но я ни разу в жизни за него не сел, потому что...

- Зачем он стоит?
- ...Я себя льщу мыслью, что когда-нибудь, когда-нибудь, в какой-то один замечательный денья начну на нем заниматься. Нет, я не спортивный человек, я вообще считаю, что в приведении себя в порядок с помощью спорта, при условии, что ты 40 лет не занимался этим никогда, есть что-то не то. Нельзя менять ритм работы двигателя. Надо просто жрать меньше, не пить, как свинья и по возможности получать удовлетворение от своей работы.

- Женский альбом. Это единственный альбом, если я не ошибаюсь, в котором ты читаешь стихи.
- Да.

- Почему?
- А у нас было довольно много программ концертных построено таким образом, когда читались стихи, потом шли песни, был целый Маленький Принц такой.

- Это понятно. Я была и на твоих сольных концертах, одно дело, когда ты все это из зала делаешь, а вот пластинка как-то... Не странно?
- А мне показалось, что это тоже песни, просто они речитативно произносится.

- А вот, например, выпустить компакт-диск полностью: человек читает стихи?
- Это было бы очень неплохо. Кстати, вот Саша Кутиков, будучи президентом Sintez Records, такой диск выпустил с моей помощью, где Иосиф Бродский читаетсвои стихи, причем это было записано за полгода до его смерти... Как думаешь, сколько пластинок купили?

- 2-3.
- Ну нет, я думаю, что 200-300, но применительно к размерам страны это все равно как-то смешно...

- Ну да. В том-то и дело, что компакт-дисков... Может ведь книжку купить, почитать.
- Можно, но там не в пустом и тихом пространстве у меня читается стих, а все-таки это с музыкой, поэтому для меня это немножко песня, а потом всегда ведь очень интересно, как автор сам это чувствует и как он сам это произносит, обычно совсем не так, как это делают исполнители.

- А не было такого момента, когда ты записывал стихи, что как бы я не только песни пишу, я еще и стихи пишу?
- Абсолютно.

- Там, в Женском альбоме, есть такое впечатление у меня, что ты сказал большое человеческое спасибо всем, достаточно ярким женщинам, которые прошли через твою жизнь; ты сказал им: "Большое спасибо, вы меня не поняли. До свидания"
- Нет, такого там не было, я могу сейчас точно процитировать, как там сказано: спасибо музыкантам за музыку, звукорежиссерам за звук, а женщинам, в лице отдельных представителей за все остальное. Этим я подчеркиваю только то, что ни в звуке, ни в написании музыки, ни в оформлении альбома они не участвовали. Или не участвовали во всем остальном.

- Нет, ну есть такой момент, там же последняя песня, романс, есть в ней такая немножко грустная тема, что вот, как бы, большое вам спасибо за то, что вы меня не поняли. А я вот такой наедине с морем остаюсь. Есть такая тема, что тебя вот женщина неспособна понять?
- Ты знаешь, к обобщениям таким я не стремился, а если иногда возникали такие мысли, в каких-то конкретных ситуациях, вот наверное они там и отразились, но на своем флаге бы я этого не писал.

- А что бы ты написал на своем флаге?
- Я бы не стал ничего писать на флаге, я вообще не люблю лозунги и девизы.

- А из каких бы цветов состоял твой флаг?
- Хороший вопрос. Вот так вот сходу, да?

- Ну, можно подумать.
- Во всяком случае не из кислотных, это точно совершенно.

- А что бы на нем было нарисовано?
- Интересная задача для художника. Я обещаю над этим поработать, просто никогда не приходилось всерьез представлять себе свой флаг. Если говорить вообще об эстетике флагов, я считаю, что самый красивый в мире флаг это японский.

- А что там?
- Белый фон и красное солнце посередине.

- Ты был на острове Пасха. Расскажи мне свое самое яркое впечатление.
- На самом деле место совершенно фантастическое.

- Расскажи мне про энергетику этого острова.
- Это можно почувствовать. Я могу тебе рассказать как это выглядит. Это невысокие холмы, покрытые короткой зеленой травкой, такое ощущение, что его стригут, его никто не стрижет; эвкалиптовая роща, через которую солнце пробивается; скалистый, лавовый такой, берег океана, за которым жуткий прибой, такие гигантские волны и не кому кататься на досках, и на фоне этих волн пасутся дикие лошади. Это тоже безумно красиво. А статуи эти...

- Они большие действительно?
- Они большие, и самые большие, которые так и не дотащили уже до берега, они 24 метра, по-моему, самая большая.

- А правда, что есть какая-то штука от этих статуй магическая?
- Есть, абсолютно точно.

- А не страшно? Не страшна эта вот энергетика?
- Мы к ним пошли ночью. Я помню, что было страшновато, хотя я вообще от мистики далекий человек, мне ночью на кладбище пойти не страшно. Мы поехали на джипе, причем там поскольку совершенно темно, невероятное небо в звездах, мы долго довольно искали дорогу, сбивались, и потом выехали к ним, и... они теплые очень, они ночью теплые, это можно объяснить, что они за день нагрелись, это все понятно. Во первых, сидя под ними видно, как движется небо. Я впервые увидел, что земля вращается, что звезды...

- Вы выпили перед этим, нет?
- Нет, и ничего другого тоже, вот, они действительно движутся. Я в какой-то момент физически ощущал, что просто от них исходят какие-то волны. Минут через 10 я почувствовал, что они мне говорят, что пора уходить, посидел и давай, езжай. Нам конечно страшно повезло, что с нами был Тур Хейердал, который практически заново его открыл и описал всю историю его, и его там встречали, как Бога просто, как национального героя. А на следующий день мы пошли на места раскопок, которые уже закончены много лет назад, и Тур Хейердал сказал, что сейчас там невозможно найти ни рубило, ни... Я нагнулся, нашел 2 рубила и каменный нож, которому лет 400. Он сказал, что это невероятно, этого не может быть. И я как-то это совершенно связал с этим вот ощущением...

- То есть ты послушался статую, и статуя тебе сказала: Вот тебе сувенир.
- Как-то так.

- Здорово. У тебя дом, в котором масса всяких классных штучек. У тебя стеклянные, типа модерн, вазочки разноцветного стекла, эти стройные... У тебя на рояле куклы, такие немножко живые, у тебя какие-то каменные яйца, шары какие-то...
- И чем это тебя больше всего каменные яйца поразили? Что-то тут не так...

- Ну не у каждого мужчины есть каменные яйца.
- Ну вообще-то да, правильно.

- У тебя таблички какие-то, еще какие-то штучки, финтифлюшки, много всяких мелких глупостей, как ты сам говоришь. Скажи мне пожалуйста, из чего складывается хобби? Я знаю одно из двух: либо тебе начинают это дарить, и тебе уже ничего не остается, как собирать, либо это какая-то фамильная история, либо что-то третье.
- И не фамильная. Я всегда начинал сам, что-то мне было интересно, заводилась одна вещь, потом, поскольку все-таки учился в архитектурном и мыслишь композицией, то понимаешь, что одна не работает, хорошо бы несколько. А потом остановится трудно, потому что... Я вот, например, не замечаю, что там много каких-то штучек, потому что я всегда так жил и я к этому привык абсолютно. Я их, что ли, не замечаю... Я чего-то собираю-собираю, потом... мне достаточно этого, и я их уже не вижу. Но выбросить рука не поднимается.

- То есть у тебя как бы композиционно: ты видишь - достаточно, больше не собираю, потому что еще одна - будет много?
- Даже не в этом дело. Не под интерьер как бы делается. Просто одновременно с этим ты понимаешь, что можно еще 20 найти, ну еще 30, принципиально уже ничего... Тебе хватило, наигрался, что-то получил от этого, что хотел получить. Это остается на своем месте и все.

- Это можно ведь так же, как бы, спроектировать на личную жизнь человека, правильно? Потому что, сколько я знаю людей, у которых есть хобби, как правило одно. Много вот нету. Человек либо зажигалки собирает, либо пепельницы, либо таблички, либо вазочки...
- Я понимаю, куда вы клоните.

- Да-да-да. У тебя как бы вот, тебе раз, этот бзик, насытился, хватит. Раз - этот. И у тебя как бы вот коллекция, но достаточно предельная.
- Я бы не стал уподоблять женщин каким-то мелким неодушевленным предметам.

- Как каменные яйца.
- Действительно. Нет, я думаю, что там другие причины. Я так полагаю, что просто была длинная полоса невезения, но поскольку я верю в закон сохранения количества добра и зла в мире, я думаю, что рано или поздно должна начаться такая же полоса везения, буду жить долго и счастливо и умру в один день.

Продолжение